Цивилизаtion - Страница 66

Перед отъездом Валу опять поцапался со своей возлюбленной. Как я понял из объяснений Пхо, которая по моей просьбе немного сдружилась с Лией, Валу настаивал, чтобы Лиа поехала с ним. Возражения переросли в скандал, который, к счастью, не закончился рукоприкладством. Взбешенный Валу быстро собрал рюкзак и отбыл прочь.

В тот же вечер я попросил Лиу зайти и помочь мне с макроэкономикой.

Мы сидели в деревянных креслах, обложенных шкурами. Огонь в печи давал слабый свет, и вся обстановка казалась очень уютной. Пхо заварила чай, который она готовила из каких-то корений, листьев и сушеных ягод. На обычный чай, конечно, этот отвар был непохож, но зимним вечером отлично согревал.

Я хотел понять, как должна функционировать элементарная экономика. Мне нужен был собеседник, задающий вопросы. Пусть простые и наивные, но они дадут возможность посмотреть на проблему с разных углов. Пригласив Лиу поговорить о делах, я дал себе зарок, что не буду предпринимать никаких агрессивных попыток по ее обольщению. С самого начала мне хотелось искренних отношений, без давления и принуждения. В противном случае я бы уже давно сослал Валу на рудники, а Лие приказал жить со мной. Правда, последние месяцы мое желание обладать ею превратилось в какую-то стратегическую игру, причем без видимых результатов. Лиа проявляла уважение, интерес, пиетет, но, похоже, не видела во мне мужчину, с которым можно создать семью. Решив положиться на пушкинское «чем меньше женщину мы любим», я вел себя корректно, вежливо и не навязчиво.

На столе были разложены монеты, жетоны и деревянные чурбачки, обозначавшие людей. Для начала наша экономика состояла всего из трех человек: охотник, плетельщик веревок и гончар. Охотник ежедневно добывал три единицы еды. Одну он съедал сам, вторую менял на веревку, а третью на керамическую посуду. Гончар и плетельщик изготавливали по одной единице товара, так как гончару веревка была не нужна. Плетельщику, напротив, нужна была посуда, но он не знал, что можно предложить за нее гончару. Описанная ситуация вполне соответствовала простому укладу, который мог веками существовать в равновесии.

Но тут в игру вступает государство. То есть я. На столе появился еще один чурбачок, символизирующая нового игрока.

— Мне, как и остальным, нужно что-то кушать, — объяснял я изменения в обществе, — охотник напрягается, ставит побольше силков и добывает четыре еды, причем за последнюю получает от меня монету.

Монета со звонким щелчком перекочевала на другой край стола.

— Ловец отдает эту монету за веревку, а плетельщик тут же возвращает ее обратно, покупая еду. В дальнейшем, охотник получает все больше и больше монет, но денег в системе так и не появляется. — Я задумался. — Как сделать, чтобы деньгами начали пользоваться все?

— А охотник может ловить еще больше зверей, если он по-прежнему покупает только одну веревку? — неожиданно прервала мои размышления Лиа.

— Умница! Ты права. Увеличение производства ведет к увеличению расходных материалов. — Я передвинул жетоны на столе. — То есть, добывая четыре еды вместо трех, охотник в среднем раз в три дня должен докупать еще одну веревку. А значит, у плетельщика остается лишняя монета.

Теперь мы имеем ситуацию, когда у плетельщика появляются монеты, хоть и не так быстро, как у охотника. Наш производитель веревок, наконец, может позволить купить себе керамику.

Я продолжал передвигать монеты между фигурками ремесленников. Гончар почти без труда сделает две кружки, просто раньше на вторую не было спроса. Теперь у него также начинает скапливаться капитал. Распределение денег в системе произошло.

— А зачем гончару и плетельщику много монет? — Лиа продолжала задавать простые, но точные вопросы.

— Ну, смотри: во-первых, деньги на руках ускоряют обмен. Если раньше плетельщик должен был обязательно сделать веревку, чтобы поменять ее на еду, то теперь он может совершить сначала одну операцию, а затем, попозже, другую. Во-вторых, наш плетельщик получил возможность купить кружку. Раньше этого сделать было нельзя, так как гончару не нужны веревки.

— Зачем им деньги — я поняла. Но зачем им много денег? Ведь охотник продолжает получать их все больше и больше?

— Да. Не только он, но и гончар, и плетельщик. А что произойдет, если, например, гончар решит начать есть в два раза больше?

— Думаю, что он придет к охотнику и попросит продать ему еще один кусок еды.

— Но охотник может ловить только четыре еды в день, и эту четвертую покупаю у него я за одну монету.

— Тогда он предложит две монеты, и охотник продаст ему, — заключила Лиа и откинулась в кресле.

— И я останусь без еды, — подытожил я.

— А ты покупай за три монеты. И будешь с едой.

— А вот это уже инфляция, — пробормотал я и задумался.

В самом деле. Увеличение денежной массы приведет к тому, что некий субъект, скопив средств, захочет получать больше каких-то благ, и, не найдя требуемого избытка в наличии, начнет поднимать цены на существующие. Да и охотник через месяц будет иметь целую кучу монет, но покупать очень много веревок или кружек смысла нет. Значит, ему очень скоро надоест таскать мне еду за медные кружочки. Только если на них нельзя будет купить еще что-то полезное. Я взял табличку, подошел к огню и принялся писать мелким почерком постулаты будущей экономики.

1. Увеличение денежной массы происходит через госзакупки.

2. Первоначально именно обладатели госконтрактов начинают впрыскивать деньги в общество.